Афанасий Афанасьевич Фет

Афанасий Афанасьевич Фет (настоящая фамилия Шеншин) (1820-1892) — русский поэт, член-корреспондент Петербургской АН (1886).

Афанасий Фет родился 5 декабря (23 ноября по старому стилю) 1820 года в селе Новоселки Мценского уезда Орловской губернии. Он был внебрачным сыном помещика Шеншина и в четырнадцать лет по решению духовной консистории получил фамилию своей матери Шарлотты Фет, одновременно утратив право на дворянство. Впоследствии он добился потомственного дворянского звания и возвратил себе фамилию Шеншин, но литературное имя — Фет — осталось за ним навсегда.

Афанасий учился на словесном факультете Московского университета, здесь он сблизился с Аполлоном Григорьевым и входил в кружок студентов, усиленно занимавшихся философией и поэзией. Еще студентом, в 1840 году, Фет издал первый сборник своих стихотворений — "Лирический Пантеон". В 1845-1858 годах он служил в армии, затем приобрел большие земли и стал помещиком. По своим убеждениям А. Фет был монархистом и консерватором.

Происхождение Афанасия Афанасьевича Фета до сих пор остается до конца не выясненным. Согласно официальной версии, Фет был сыном орловского помещика Афанасия Неофитовича Шеншина и Шарлотты-Елизаветы Фет, сбежавшей от своего первого мужа в Россию. Бракоразводный процесс затянулся, и свадьба Шеншина и Фет произошла только после рождения мальчика. По другой версии его отцом был первый муж Шарлотты-Елизаветы Иоганн-Петер Фет, но ребенок родился уже в России и был записан под фамилией своего приемного отца. Так или иначе, в возрасте 14 лет мальчик был признан незаконнорожденным и лишен всех дворянских привилегий. Это событие, в одночасье превратившее сына богатого русского помещика в безродного иностранца, оказало глубокое влияние на всю последующую жизнь Фета. Желая оградить сына от судебных разбирательств относительно его происхождения, родители отправили мальчика в немецкую школу-пансион в городе Верро (Выру, Эстония). В 1837 полгода провел он в московском пансионе Михаила Петровича Погодина, готовясь к поступлению в Московский университет и в 1838 стал студентом историко-филологического отделения философского факультета. Университетское окружение (Аполлон Александрович Григорьев, в доме которого Фет жил во все время своего обучения, студенты Яков Петрович Полонский, Владимир Сергеевич Соловьев, Константин Дмитриевич Кавелин и др.) как нельзя лучше способствовало становлению Фета как поэта. В 1840 он выпустил первый сборник «Лирический Пантеон А. Ф». Особого резонанса «Пантеон» не произвел, однако сборник заставил обратить на себя внимание критиков и открыл дорогу в ключевые периодические издания: после его публикации стихи Фета стали регулярно появляться в «Москвитянине» и «Отечественных записках».

Надеясь получить дворянскую грамоту, в 1845 году Афанасий Афанасьевич записался в кирасирский орденский полк, расквартированный в Херсонской губернии, в чине унтер-офицера, уже через год он получил звание офицера, однако незадолго до этого стало известно, что отныне дворянство дает только чин майора. В годы херсонской службы в жизни Фета разразилась личная трагедия, наложившая отпечаток на последующее творчество поэта. Возлюбленная Фета, дочь отставного генерала Мария Лазич, скончалась от полученных ожогов — ее платье вспыхнуло от по неосторожности или нарочно уроненной спички. Версия самоубийства кажется наиболее вероятной: Мария была бесприданницей, и ее брак с Фетом был невозможен. В 1853 году Фет был переведен в Новгородскую губернию, получив возможность часто бывать в Петербурге. Его имя постепенно возвращалось на страницы журналов, этому способствовали новые друзья — Николай Алексеевич Некрасов, Александр Васильевич Дружинин, Василий Петрович Боткин, входившие в редакцию «Современника». Особую роль в творчестве поэта сыграл Иван Сергеевич Тургенев, подготовивший и опубликовавший новое издание стихотворений Фета (1856).

В 1859 году Афанасий Афанасьевич Фет получил долгожданный чин майора, однако мечте вернуть дворянство не суждено было тогда исполниться — с 1856 этот титул присуждался только полковникам. Фет вышел в отставку и после продолжительной поездки за границу обосновался в Москве. В 1857 женился на немолодой и некрасивой Марии Петровной Боткиной, получив за ней солидное приданое, позволившее приобрести поместье в Мценском уезде. «Он сделался теперь агрономом — хозяином до отчаянности, отпустил бороду до чресл... о литературе слышать не хочет и журналы ругает с энтузиазмом», — так комментировал произошедшие с Фетом перемены И. С. Тургенев. И действительно, в течение долгого времени из-под пера талантливого поэта выходили только обличительные статьи о пореформенном состоянии сельского хозяйства. «Людям не нужна моя литература, а мне не нужны дураки», — написал Фет в письме к Николаю Николаевичу Страхову, намекая на отсутствие интереса и непонимание со стороны современников, увлеченных гражданской поэзией и идеями народничества. Современники отвечали тем же: «Все они (стихи Фета) такого содержания, что их могла бы написать лошадь, если бы выучилась писать стихи», — так звучит хрестоматийная оценка Николая Гавриловича Чернышевского.

К литературному творчеству Афанасий Фет вернулся лишь в 1880-х годах после возвращения в Москву. Теперь он уже был не безродный бедняк Фет, а богатый и уважаемый дворянин Шеншин (в 1873 сбылась, наконец, его мечта, получена дворянская грамота и фамилия отца), умелый орловский помещик и владелец особняка в Москве. Он снова сблизился со своими старыми друзьями: Полонским, Страховым, Соловьевым. В 1881 увидел свет его перевод основного труда Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представление», год спустя — первой части «Фауста», в 1883 — сочинений Горация, позже Децима Юния Ювенала, Гая Валерия Катулла, Овидия, Марона Публия Вергилия, Иоганна Фридриха Шиллера, Альфреда де Мюссе, Генриха Гейне и других знаменитых писателей и поэтов. Небольшими тиражами выходили сборники стихов под общим названием «Вечерние огни». В 1890 году появились два тома мемуаров «Мои воспоминания»; третий, «Ранние годы моей жизни», был опубликован посмертно, в 1893 году.

К концу жизни физическое состояние Фета стало невыносимым: резко ухудшилось зрение, обострившаяся астма сопровождалась приступами удушья и мучительнейшими болями. 21 ноября 1892 Фет продиктовал своей секретарше: «Не понимаю сознательного преумножения неизбежных страданий, добровольно иду к неизбежному». Попытка самоубийства не удалась: поэт скончался раньше от апоплексического удара.

Все творчество Фета может быть рассмотрено в динамике своего развития. Первые стихи университетского периода тяготеют к воспеванию чувственного, языческого начала. Прекрасное обретает конкретные наглядные формы, гармоничные и завершенные. Между духовным и плотским мирами не существует противоречия, есть то, что их объединяет — красота. Поиск и раскрытие красоты в природе и человеке — вот основная задача раннего Фета. Уже в первом периоде появляются тенденции, характерные для более позднего творчества. Предметный мир станл менее четким, а на первый план вышли оттенки эмоционального состояния, импрессионистические ощущения. Выражение невыразимого, бессознательного, музыки, фантазии, переживания, попытка ухватить чувственное, не предмет, а впечатление от предмета — все это определило поэзию Афанасия Фета 1850-1860-х годов. Поздняя лирика писателя складывалась во многом под влиянием трагической философии Шопенгауэра. Для творчества 1880-х годов характерна попытка уйти в другой мир, мир чистых идей и сущностей. В этом Фет оказался близок эстетике символистов, считавших поэта своим учителем.

Афанасий Афанасьевич Фет скончался 3 декабря (21 ноября по старому стилю) 1892 года, в Москве.

"Его статьи, в которых он ратовал за интересы помещиков, возбуждали негодование всей передовой печати. После долгого перерыва в поэтической работе, на седьмом десятке своих лет, в 80-х годах Фет выпускает сборник стихов "Вечерние огни", где его творчество развернулось с новой силой.

Фет вошел в историю русской поэзии как представитель так называемого "чистого искусства". Он утверждал, что красота - единственная цель художника. Природа и любовь были главными темами произведений Фета. Но в этой сравнительно узкой сфере талант его проявился с огромным блеском. ...

Афанасий Фет особенно мастерски передавал нюансы чувств, смутные, беглые или едва зарождающиеся настроения. "Уменье ловить неуловимое" - так характеризовала критика эту черту его дарования".

Стихотворения Афанасия Фета

На заре ты ее не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.

И подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон.

А вчера у окна ввечеру
Долго, долго сидела она
И следила по тучам игру,
Что, скользя, затевала луна.

И чем ярче играла луна
И чем громче свистал соловей,
Все бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.

Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди...
На заре она сладко так спит!

1842

* * *

Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало;

Рассказать, что лес проснулся,
Весь проснулся, веткой каждой,
Каждой птицей встрепенулся
И весенней полон жаждой;

Рассказать, что с той же страстью,
Как вчера, пришел я снова,
Что душа все так же счастью
И тебе служить готова;

Рассказать, что отовсюду
На меня веселье веет,
Что не знаю сам, что буду
Петь — но только песня зреет.

1843

* * *

Какие-то носятся звуки
И льнут к моему изголовью.
Полны они томной разлуки,
Дрожат небывалой любовью.

Казалось бы, что ж? Отзвучала
Последняя нежная ласка,
По улице пыль пробежала,
Почтовая скрылась коляска...

И только... Но песня разлуки
Несбыточной дразнит любовью,
И носятся светлые звуки
И льнут к моему изголовью.

1853

Музе

Надолго ли опять мой угол посетила,
Заставила еще томиться и любить?
Кого на этот раз собою воплотила?
Чьей речью ласковой сумела подкупить?

Дай руку. Сядь. Зажги свой факел вдохновенный.
Пой, добрая! В тиши признаю голос твой
И стану, трепетный, коленопреклоненный,
Запоминать стихи, пропетые тобой.

Как сладко, позабыв житейское волненье,
От чистых помыслов пылать и потухать,
Могучее твое учуя дуновенье,
И вечно девственным словам твоим внимать.

Пошли, небесная, ночам моим бессонным
Еще блаженных снов и славы и любви,
И нежным именем, едва произнесенным,
Мой труд задумчивый опять благослови.

1858

* * *

Всю ночь гремел овраг соседний,
Ручей, бурля, бежал к ручью,
Воскресших вод напор последний
Победу разглашал свою.

Ты спал. Окно я растворила,
В степи кричали журавли,
И сила думы уносила
За рубежи родной земли,

Лететь к безбрежью, бездорожью,
Через леса, через поля, —
А подо мной весенней дрожью
Ходила гулкая земля.

Как верить перелетной тени?
К чему мгновенный сей недуг,
Когда ты здесь; мой добрый гений,
Бедами искушенный друг?

1872

* * *

Учись у них — у дуба, у березы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слезы,
И треснула, сжимаяся, кора.

Все злей метель и с каждою минутой
Сердито рвет последние листы, —
И за сердце хватает холод лютый;
Они стоят, молчат; молчи и ты!

Но верь весне. Ее промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.

1883

* * *

Прости и все забудь в безоблачный ты час,
Как месяц молодой на высоте лазури;
И в негу внешнюю врываются не раз
Стремленьем молодым пугающие бури.

Когда ж под тучею, прозрачна и чиста,
Поведает заря, что минул день ненастья, —
Былинки не найдешь и не найдешь листа,
Чтобы не плакал он и не сиял от счастья.

1886

* * *

Одним толчком согнать ладью живую
С наглаженных отливами песков,
Одной волной подняться в жизнь иную,
Учуять ветер с цветущих берегов.

Тоскливый сон прервать единым звуком,
Упиться вдруг неведомым, родным,
Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам
Чужое вмиг почувствовать своим,

Шепнуть о том, пред чем язык немеет,
Усилить бой бестрепетных сердец —
Вот чем певец лишь избранный владеет,
Вот в чем его и признак и венец!

1887

* * *

Ель рукавом мне тропинку завесила.
Ветер. В лесу одному
Шумно, и жутко, и грустно, и весело,
Я ничего не пойму.

Ветер. Кругом все гудит и колышется,
Листья кружатся у ног.
Чу, там вдали неожиданно слышится
Тонко взывающий рог.

Сладостен зов мне глашатая медного!
Мертвые что мне листы!
Кажется, издали странника бедного
Нежно приветствуешь ты.
1891.