Дмитрий Михайлович Пожарский

Дмитрий Михайлович Пожарский — российский князь и воевода нижегородского ополчения. Родился 21 ноября 1578 года.

Стали нижегородцы думать: кого избрать им в предводители, кто бы в ратном деле был искусен и прежде не объявлялся в измене. По совету Кузьмы Минина все остановились на стольнике князе Димитрии Михайловиче Пожарском. Этот князь происходил из стародубских князей Суздальской земли, потомков Всеволода Юрьевича, и принадлежал к так называемым "захудалым" княжеским родам, т.е. не игравшим важной роли в государственных делах в предшествовавшие времена. Сам Димитрий Пожарский не выдавался никакими особенными способностями, исполнял в военном деле второстепенные поручения, но зато в прежние времена на нём никакой неправды, не приставал он к Тушинскому Вору, не просил милостей у польского короля. В царствование Шуйского Пожарский удачно разбивал отдельные воровские шайки, а в 1610 году, будучи зарайским воеводою, упорно держался стороны Шуйского, не поддался убеждениям Ляпунова провозгласить царем Скопина и удерживал, насколько мог, свой город в повиновении существующей власти. Возмутившиеся посадские люди города Зарайска хотели убить его за то, что не поддается Калужскому Вору, и он выдержал от них осаду в каменном городе (кремль) Зарайска. Но Шуйского свергли с престола. Законного государя не стало на Руси; тогда Пожарский объявил, что станет целовать крест тому, кто на Москве будет выбран царем, и присягнул Владиславу, которого в столице тогда избрали в цари.

Вскоре после того русским людям стало ясно, что поляки обманывают, не думают присылать Владислава, а намереваются завладеть Московским государством. Дмитрий Пожарский сошелся с Ляпуновым и вместе с ним двинулся на Москву. Пожарский, первый из товарищей Ляпунова, вступил со своим отрядом в стены зажженного уже Белого города, укрепился было около церкви Введения Богородицы на Лубянке, но огонь принудил его отступить. Дмитрий Михайлович был при этом ранен и, упавши на землю, кричал: "Ох, хоть бы мне умереть, только бы не видать того, что довелось увидеть!" Ратные люди подняли его, положили на повозку и вывезли из пылающей столицы по троицкой дороге.

С этой поры князь Дмитрий Пожарский находился в своей вотчине Линдехе, за 120 верст от Нижнего..."

"Затем из ближних городов приходили в Нижний и ополчения. Пришли туда дети боярские из Арзамаса, пришло рязанское ополчение; в Казани медлили, потому что там люди, прежде служившие вору, умышленно противодействовали Минину".

"Но Пожарский не имел таких качеств, которые бы внушали к нему всеобщее повиновение. Его мало слушали: в ярославском ополчении была безладица, происходили даже драки. Сам князь Пожарский сознавался в своей неспособности. К нему прислали новгородцы толковать с ним о призвании на русский престол шведского королевича. Дмитрий Пожарский подавал им надежду на призвание королевича, если он примет православную веру, но при этом заметил: "Был бы у нас такой столп, как Василий Васильевич Голицын, все бы его держались и слушались, а я к такому великому делу мимо его не принялся. Меня к тому делу насильно приневолили бояре и вся земля".

"Заметим в заключение, что князь Дмитрий Михайлович Пожарский, как гласит современное известие, страдал черным "недугом": меланхолией. Быть может, это и было причиною того, что Пожарский при Михаиле не играл первостепенной роли, так как люди с подобным настроением духа не бывают искательны и стараются держаться в тени".