Мария Ивановна Бабанова

Бабанова Мария Ивановна (1900–1983), народная артистка СССР.

Многие из созданных актрисой ролей стали образцами театрального мастерства, хотя сыграла меньше ролей, чем могла сыграть.

Родилась 29 октября (11 ноября) 1900. Детство прошло в мещанском Замоскворечье, в размеренной обстановке семьи из рабочей «аристократии», и ничто не предвещало Бабановой ярчайшего театрального пути. Уже в Коммерческом училище (впоследствии Плехановском) многие обратили внимание на белокурую изящную девушку, читающую на концертах стихи и прозу необыкновенно глубоким, поющим голосом.

Время, совпавшее с юностью Бабановой, изменяло многие судьбы. Атмосфера театральной игры, бурный расцвет всевозможных сценических направлений в первое послереволюционное десятилетие помогли многим молодым талантам найти себя. Время творческих исканий и открытий определило и ее судьбу. Бабанова окончила театральную студию под руководством Ф.Ф.Комисаржевского, брата Веры Комиссаржевской.

Установки студии полностью соответствовали веяниям времени: «Наступает пора рождения нового актера, актера универсального, одновременно и певца, и танцора, и драматического лицедея, актера более развитого, культурного, но все же подобного тем лицедеям, которые были в театре до разделения единого театрального искусства на отдельные отрасли. Когда явится такой актер, тогда будет и настоящий театр, театр единый, театр богатый, располагающий свободно всеми сценическими изобразительными средствами».

Бабанова вспоминала, что в студии она «научилась немногому, но если там не учили многим полезным вещам, то не учили и вредным. Ритмика, акробатика, фехтование, даже станок – тогда было новым, вызывавшим непонимание и нападки». Энергичная, пластичная Бабанова как нельзя лучше соответствовала новому, левому театральному направлению.

После эмиграции Ф.Комиссаржевского в Англию, здание студии было отдано Театру РСФСР 1 (позже театр Мейерхольда). При нем были созданы Государственные высшие режиссерские мастерские. Здесь пересеклись пути Мейерхольда и начинающей актрисы. Вся последующая театральная жизнь Бабановой будет связана со сценическим мастерством, начало которому было положено именно на подмостках Мастерских.

Применительно к Бабановой часто употребляется такое понятие, как «врожденное мастерство». Мейерхольд проницательно отметил на экзамене художественную завершенность юной соискательницы: «Учить ее, пожалуй, нечему, да и вряд ли возможно». Эта точная оценка во многом объясняет последующий разрыв с Мастером в конце 1920-х.

Первая роль Бабановой – Стелла в Великодушном рогоносце (1922) Ф.Кроммелинка на сцене Мастерских сделала ее не только знаменитостью, но и символом левого театра. Это был новый вид театрального действия, утверждающего конструктивный подход к жизни, где вместо иллюзии – «прозодежда» и станки, а вместо «переживания» – биомеханика, суть которой в приоритете движения над эмоцией, а точного жеста над словом.

Блистательная акробатика мизансцен режиссера, где вместо «атмосферы» – культ театральной игры – слагаемые, составившие главные «университеты» Бабановой, основы ее техники. Никакой психологии, никаких раздумий актера над глубинами образа постановка Рогоносца не предполагала. Рождался гимн свободной игре, человеческому раскрепощению, радости движения; происходила своего рода демонстрация возможностей нового чистого человека, порвавшего со старым миром собственнических страстей.

Первая же роль выявила противоречие постановок Мастера с индивидуальностью Бабановой. Лиризм, неотъемлемое качество актрисы, проступал, несмотря на ее полное подчинение воле режиссера. «Мейерхольд дал идею, дал форму. Она сразу заполнила ее своим громадным, нерассуждающим даром, своей личностью», – писала впоследствии критик М.И.Туровская. Детская чистота, искренняя эмоциональная непосредственность Стеллы в исполнении Бабановой придали спектаклю тот особый человеческий объем, который не входил в задачу постановки. Зрители стали «ходить на Бабанову», начиная со Стеллы, и продолжали ходить на нее в Театр им.Мейерхольда (Гостиме), хотя в течение пяти лет роли у нее были эпизодические, почти без слов.

Маленьким шедевром молодой актрисы стала роль Боя (Рычи, Китай С.М.Третьякова). Об этом исполнении в театральной литературе написаны сотни страниц, десятки восторженных статей, хотя роль состояла из трех, почти бессловесных выходов. В них актриса давала прочесть всю маленькую, но горькую судьбу китайского мальчика. Сама Бабанова огромное значение для решения этого образа справедливо придавала мизансценам Мейерхольда, позволившим актрисе лирико-комедийного амплуа возвыситься до трагедии.

Монументальность постановочного решения пронзительно оттенялась темой детской беззащитности трогательного существа, все это время напевавшего грустную китайскую песенку на неправдоподобно высоких нотах. Маленький эпизод становился эмоциональным центром спектакля.

Поиск своей линии в той или иной роли у Бабановой всегда связан с поиском, прежде всего выразительных движений и мизансцен. С особой остротой эта проблема встала в послемейерхольдовский период. Большой творческой удачей актрисы стали сыгранные у Мейерхольда две большие классические комедийные роли – Полинька из Доходного места А.Н.Островского (Театр революции, 1923) и Мария Антоновна из гоголевского Ревизора (Гостим, 1926). Играют их согласно традиции, пустыми мещаночками.

Специфика таланта Бабановой в обратном: нигде и никогда актриса не играла убожества или пошлости. Сатирические обвиняющие краски не в ее палитре. В обоих этих бабановских персонажах торжествовала такая искренняя детскость поступков, интонаций, что их не приходило в голову осуждать. Обе роли были безукоризненно выстроены актрисой и отшлифованы до блистательного совершенства.

С 1927 – Бабанова только в театре Революции, на сцене которого она играла и раньше, одновременно с работой в Гостиме. В тот период ею были сыграны яркие эпизодические миниатюры с пением и эффектными современными «буржуазными» танцами, символизирующими капиталистическое «разложение», но в исполнении Бабановой, с ее необыкновенной пластичностью и эмоциональностью, имели большой успех (Бьенемэ в Озеро Люль А.Файко, Теа в Учителе Бубусе того же автора, «Фокстротирующая Европа» в спектакле Д.Е.и др.). С.Мокульский, историк зарубежного театра писал: «…Выделим Бабанову, которая в пустячной роли гризетки Бьенемэ дает идеально четкий ритмический рисунок так, что каждая линия ее тела, поворот головы, изгиб корпуса сочетаются со словесной тканью роли, подкрепляя, истолковывая и оформляя ее эмоциональное содержание».

В 1928 в театре Революции была поставлена режиссером «мхатовского» толка А.Диким пьеса А.Файко Человек с портфелем, ставшая событием в театральной жизни столицы, а также крупной вехой творческого пути Бабановой. Роль мальчика Гоги, вернувшегося с матерью в Россию из Парижа, русского парижанина, лишенного семьи и родины была прожита актрисой на одном дыхании. Впервые столкнувшись с реалиями психологического театра, для которого важно в первую очередь что, а не как, актриса сделала для себя много открытий.

Для Бабановой характерно сочетание глубины драматического содержания с непременным комическим оттенком, что было совсем не случайно. Она избегала откровенного комикования, героического пафоса, «сантимента» в любых романтических образах в истолковании страстей, в любой роли она находила что-нибудь остроумно-смешное. Переигравшая не менее десятка крупных ролей о любви, Бабанова утверждала свое понимание этого чувства, относясь к нему с осторожностью, словно боясь смазать прямолинейностью подачи. У актрисы все завуалировано, выстроено на полутонах-полудвижениях, даже там, где идет открытый текст. И в этом обаяние ее очень разных, классических и современных героинь.

В роли рабочей Анки (Поэма о топоре, Н.Погодина) ее любовь к Степану воплощалась в особом импровизационном танце. Целую новеллу сумела разыграть актриса в почти бессловесной роли Колокольчиковой из Моего друга. Оба спектакля поставлены А.Д.Поповым в 1931 и имели огромный успех у зрителя. Эта роль, придуманная Бабановой, «отрицательная» по автору, стала снова чуть не самым центром спектакля, символом женской любви, утверждаемой ею через юмор. О Бабановой-Колокольчиковой писали, что «в своей микроскопической роли она громадна, как комическая актриса».

Эпохой для русского театра 1930–1950 стали такие бабановские лирические роли, как Таня в одноименной пьесе Арбузова, восстановленная автором и актрисой во втором варианте; Джульетта (Ромео и Джульетта, У.Шекспир), в спектакле А.Д.Попова (поставленном в 1935 и возобновленном в 1948) и ее лучшая роль испанской аристократки Дианы из комедии Лопе де Вега Собака на сене. Все они составляли настоящий бабановский монотеатр, в котором спектакль выстраивался вокруг главной актрисы. Жизнь подтвердила, что такой подход к постановке с ее участием был самым верным.

Ее хрупкие, по-началу светящиеся счастьем, неподходившие под общий ранжир лирические героини (Джульетта или Таня) проходили тяжелейшие пути душевных испытаний. Большую трудность для Бабановой составила Джульетта, к образу которой актриса по-настоящему приблизилась, обогащенная опытом Тани и графини Дианы. Играть трагедию, используя полукомедийный арсенал средств, избегая пафоса, – задача, решить которую удалось Бабановой лишь к 1948, когда возникла проблема возраста.

Собака на сене, поставленная Н.Петровым в 1938, более 20 лет не сходила со сцены театра, восхищая не одно театральное поколение. Весь опыт актрисы по безупречно точному выстраиванию линии роли, помноженный на комедийный блеск пьесы и поэтичнейший перевод М.Лозинского, в котором актриса принимала большое участие, счастливо совпали и получился театральный шедевр. Бабанова не перегружала образ Дианы психологическими подробностями. Этот образ, как и должно было быть у испанского автора, складывался из взмаха веера, из поворота шляпки, из движения пышного платья.

Искусство великой актрисы Бабановой очищено от быта и свободно от романтических котурнов, но не от самого романтизма.

С 1943 театр Революции, по существу являющийся театром Бабановой, с которой работали разные режиссеры, в основном, психологического направления, возглавил Н.П.Охлопков, ученик Мейерхольда. Однако, вопреки ожидаемой логике, пути режиссера и актрисы, казалось бы, одной школы, резко разошлись. Одно время удавалось сохранить под одной крышей театр Бабановой и театр Охлопкова. Но довольно скоро две различные системы вступили в противоречие, обнаружив полное непонимание сторон.

В искусстве актрисы всегда таилась загадка, тайна. Возможно, она возникала как результат точных построений. Но несомненно, что столь необходимые актрисе построения рождались из потребности по-своему выразить содержание. В отличие от Охлопкова Бабанова сторонилась навязчивых акцентов, открытых приемов. Между тем именно для Охлопкова все это составляло суть создаваемого театра.

Режиссер пытался использовать актрису, как необходимую для спектакля краску, лишенную каких-либо полутонов и оттенков, не говоря уже о творческой свободе поиска. Режиссура Охлопкова нацеливала сразу на результат, обязательно весомый и зримый. Игра Бабановой отличалась прежде всего внутренней содержательностью, с точки зрения Охлопкова с не очень яркой внешней стороной. Для Бабановой наступил труднейший период несоответствий: репертуара с возрастом, сложившейся собственной эстетики с переменами в театре. Вместо театра Бабановой остаются отдельные роли, иные трудные, неровные, сыгранные всего несколько раз, как Любовь Шевцова (Молодая гвардия, А.Фадеева, 1947), Офелия (Гамлет, 1954). Режиссер не скрывал, что его интересовал лишь созданный актрисой внешний рисунок роли.

Но были в тот период и большие удачи. В охлопковском репертуаре это роль француженки Мари из пьесы В.Гусева Сыновья трех рек, 1944. Мари стала последней ролью бабановского театра, время которого постепенно уходило, ему на смену пришел театр открытого лиризма, называемый «шептальным».

Несмотря на всю любовь актрисы к русской классике, она сыграла на удивление мало ролей классических статей. Ее Лариса из Бесприданицы, (1940, постановка Ю.Завадского) не совпала с душевным строем актрисы, так же как и Раневская из чеховского Вишневого сада. А роль Софьи в Зыковых М.Горького (режиссер А.Дудин, 1951) и роль Москалевой, сыгранная гораздо позже, в постановке М.О.Кнебель из Дядюшкиного сна по Ф.М.Достоевскому стали ее большими творческими достижениями.

Обе удавшиеся роли были характерными, в них актриса усматривала именно сильные, неординарные характеры. И если сильная Раневская в чеховской пьесе была неуместна, то у Горького и Достоевского попадание в характер было точным. Но за внешней силой и властностью ума своих героинь Бабанова умела показать самое важное – несбыточные детские мечты о счастье, тоска по несостоявшейся любви, утраченные надежды.

Несколько ролей сыграно актрисой в период руководства А.А.Гончарова, возглавившего театр после смерти Охлопкова в 1967. Но основной проблемой Бабановой была невостребованность, отсутствие подходящих ролей. Последнюю свою роль Жены из пьесы Э.Олби Все кончено (постановка Л.Толмачевой) Бабанова сыграла на сцене Московского Художественного Театра в 1979. И вновь актрисой было продемонстрировано редчайшее техническое мастерство в создании незаурядного женского характера.

Особое место занимает в творчестве Бабановой ее радиотеатр. Уникальная мелодика бабановского голоса, умеющего передавать тончайшие психологические нюансы разных образов, сделали ее незаменимой на Студии звукозаписи. Здесь были поставлены и записаны поэтичные, наполненные глубоким философским смыслом сказки и притчи Г.Х.Андерсена, О.Уальда, А.С.Экзюпери Маленький принц.

Они стали своего рода исповедями, войдя в сокровищницу национальной культуры.