Николай Иванович Костомаров

Николай Иванович Костомаров — украинский и русский историк, этнограф, писатель и критик.

Николай Костомаров родился 16 мая (4 мая по старому стилю) 1817 года, в селе Юрасовка, ныне Ольховатского района Воронежской области, в семье русского помещика, мать — крепостная украинская крестьянка. Окончил Харьковский университет в 1837 году.

Общественно-политические и исторические взгляды Николая Ивановича формировались под влиянием слависта, филолога и этнографа Измаила Ивановича Срезневского; историка Дмитрия Николаевича Бантыш-Каменского, Н. А. Марковича и других. В 1841 подготовил магистерскую диссертацию «О причинах и характере унии в Западной России», которая была запрещена и уничтожена за отход от официальной трактовки проблемы. В 1844 защитил диссертацию «Об историческом значении русской народной поэзии».

С 1846 года профессор Киевского университета по кафедре истории. Один из организаторов (вместе с украинским поэтом и художником Тарасом Григорьевичем Шевченко и др.) тайного Кирилло-Мефодиевского общества и авторов его устава и программы.

В обществе Костомаров занимал правые позиции. В 1847 году общество было разгромлено; Николай арестован и после годичного заключения сослан в город Саратов. До 1857 года служил в Саратовском статистическом комитете. В Саратове Николай Иванович познакомился с русским писателем, публицистом и литературным критиком Николаем Гавриловичем Чернышевским.

В 1859 — 1862 годах Н. Костомаров был профессором русской истории Петербургского университета. Арест, ссылка, работы по истории народных движений («Богдан Хмельницкий и возвращение Южной Руси к России», 1857; «Бунт Стеньки Разина», 1858) создали ему широкую известность. Он был одним из организаторов и сотрудников украинского журнала «Основа» (1861 — 62), выходившего на русском и украинском языках. Революционер, писатель, философ и публицист Александр Иванович Герцен; Николай Гаврилович Чернышевский; литературный критик, публицист и революционный демократ Николай Александрович Добролюбов поддерживали Николая Ивановича Костомарова по вопросам, касающимся прав украинского народа на развитие своей культуры, его борьбы с польскими дворянско-буржуазными шовинистами и т. д.; вместе с тем критиковали его за либеральную ограниченность и его религиозный мистицизм.

В 1862 году Николай Костомаров отказался поддержать протест против ссылки российского общественного деятеля, историка и профессора Платона Васильевича Павлова, что возмутило передовых студентов, и он вынужден был уйти из университета. Произошёл разрыв и с Н. Г. Чернышевским и более тесное сближение Николая с либеральными националистическими кругами.

Важнейшие вопросы русской и украинской истории Николай Иванович толковал с позиций буржуазной историографии. Его теория «двух начал» — вечевого и единодержавного — идеализировала прошлое украинского народа. Идея об исключительных особенностях Украины, о её «бесклассовости» и «безбуржуазности» обусловила обращение Костомарова к этнографическому материалу как основному, по его мнению, для раскрытия истории народа. Однако его понимание истории народа было ненаучным: он не касался её экономических сторон.

Костомаров выступал как поэт-романтик (сборники «Украинские баллады», 1839, «Ветка», 1840). В драмах «Савва Чалый» (1838), «Переяславская ночь» (1841) в националистическом духе изображена национально-освободительная борьба украинского народа. Его повести «Сорок лет» (1840), «Сын» (1865), «Холоп» (1878), «Черниговка» (1881) и другие были написаны на русском языке.

Костомаров — один из первых украинских литературных критиков.

Ещё об историке из Нового энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона:

Костомаров, Николай Иванович — знаменитый русский историк. Родился 4 мая 1817 года в слободе Юрасовке, Воронежской губернии, Острогожского уезда. Отец его был местный помещик, мать — малороссийская крестьянская девушка, прежде крепостная, учившаяся в одном из московских пансионов. Позднее отец Костомарова женился на ней, но Костомаров родился до брака, и хотя отец собирался усыновить его, он не успел этого сделать.

Отец Николая Костомарова, поклонник французской литературы XVIII века, идеи которой он пытался прививать и малолетнему сыну, и своей дворне, был, вместе с тем, жестоким помещиком; в 1828 году он был убит своими дворовыми людьми, похитившими при этом скопленный им капитал. Мать Костомарова отдала его в воронежский пансион, из которого он был исключен за шалости.

Окончив курс в воронежской гимназии, Коля в 1833 году сделался студентом Харьковского университета. Уже в первые годы учения сказались блестящие способности Костомарова, доставившие ему от учителей московского пансиона, в котором он при жизни отца недолго учился, прозвище «enfant miraculeux». Природная живость его характера и низкий уровень учителей того времени мешали ему серьезно увлечься занятиями. Первые годы пребывания в Харьковском университете, историко-филологический факультет которого не блистал в ту пору профессорскими дарованиями, мало отличались в этом отношении для Костомарова от гимназического учения. Он увлекался то классической древностью, то новой французской литературой, но работал без надлежащего руководства и системы; позднее Костомаров называл свою студенческую жизнь «беспорядочной».

В 1835 году на кафедре всеобщей истории в Харькове явился историк Михаил Михайлович Лунин. Его лекции оказали на Костомарова сильное влияние; он с жаром отдался изучению истории, но все еще смутно сознавал свое настоящее призвание и по окончании университета поступил было в военную службу.

Неспособность его к последней скоро стала, однако, ясна и начальству его, и ему самому. Увлекшись изучением сохранившегося в городе Острогожске, где стоял его полк, архива местного уездного суда, Костомаров задумал писать историю слободских казачьих полков. По совету начальства, он оставил полк и осенью 1837 года вновь явился в Харьков с намерением пополнить свое историческое образование. В это время усиленных занятий у Костомарова, отчасти под влиянием Лунина, стал складываться взгляд на историю, сильно отличавшийся от господствовавших тогда среди русских историков воззрений.

Мысль об истории народа и его духовной жизни, в противоположность истории государства, сделалась основной идеей Костомарова. Видоизменяя понятие о содержании истории, он раздвигал и круг ее источников, и изучал ее «не только по мертвым летописям и запискам, а и в живом народе». Он научился малорусскому языку, перечитал изданные народные малорусские песни и печатную литературу на малорусском языке, тогда очень небольшую; предпринимал «этнографические экскурсии из Харькова по соседним селам по шинкам». Весну 1838 года он провел в Москве, где слушание лекций Степана Петровича Шевырева еще более укрепило в нем романтическое отношение к народности. Он начал писать по-малорусски, под псевдонимом Иеремии Галки, и в 1839 — 1841 годах выпустил в свет две драмы и несколько сборников стихотворений, оригинальных и переводных.

В 1840 году Николай Иванович выдержал магистерский экзамен и в 1842 году напечатал диссертацию «О значении унии в Западной России». Назначенный уже диспут не состоялся, вследствие сообщения архиепископа Харьковского Иннокентия Борисова о возмутительном содержании книги. Речь шла лишь о нескольких неудачных выражениях, но профессор Устрялов, по поручению министерства народного просвещения разбиравший труд Костомарова, дал о нем такой отзыв, что книгу велено было сжечь.

Николай Костомаров написал другую диссертацию: «Об историческом значении русской народной поэзии», которую и защитил в начале 1844 года. В этом труде нашли яркое выражение этнографические стремления Костомарова, принявшие еще более определенный вид благодаря сближению его с целым кружком молодых малороссов (Корсун, Кореницкий, Бецкий и другие), подобно ему с энтузиазмом мечтавших о возрождении малорусской литературы.

Немедленно по окончании своей второй диссертации Н.И. Костомаров предпринял новую работу по истории Богдана Хмельницкого и, желая побывать в местностях, где происходили описываемые им события, определился учителем гимназии сперва в Ровне, затем в 1845 году в Киеве.

В 1846 году совет Киевского университета избрал Костомарова преподавателем русской истории, и с осени этого года он начал свои лекции, вызвавшие сразу глубокий интерес слушателей. В Киеве, как и в Харькове, около него составился кружок лиц, преданных идее народности и намеревавшихся проводить эту идею в жизнь. В кружок этот входили Пантелеймон Александрович Кулиш, Аф. Маркевич, Николай Иванович Гулак, Василий Михайлович Белозерский, Тарас Григорьевич Шевченко.

Члены кружка, увлеченные романтическим пониманием народности, мечтали об общеславянской взаимности, соединяя с последней пожелания внутреннего прогресса в собственном отечестве. «Взаимность славянских народов, — писал позже Костомаров, — в нашем воображении не ограничивалась уже сферой науки и поэзии, но стала представляться в образах, в которых, как нам казалось, она должна была воплотиться для будущей истории. Помимо нашей воли стал нам представляться федеративный строй, как самое счастливое течение общественной жизни славянских наций». С целью распространения этих идей дружеский кружок преобразовался в общество, получившее название Кирилло-Мефодиевского. Студент Петров, подслушавший беседы членов кружка, донес на них; они были арестованы (весной 1847 года), обвинены в государственном преступлении и подвергнуты различным наказаниям.

Костомаров, просидев год в Петропавловской крепости, был «переведен на службу» в Саратов и отдан под надзор местной полиции, причем ему на будущее время воспрещалось как преподавание, так и печатание его произведений. Не теряя ни идеализма, ни энергии и способности к работе, Костомаров в Саратове продолжал писать своего «Богдана Хмельницкого», начал новую работу о внутреннем быте московского государства XVI — XVII веков, совершал этнографические экскурсии, собирал песни и предания, знакомился с раскольниками и сектантами. В 1855 году ему дозволен был отпуск в Петербург, которым он воспользовался для окончания своего труда о Хмельницком. В 1856 году отменено было запрещение печатать его сочинения и снят с него надзор.

Совершив поездку за границу, Николай Костомаров опять поселился в Саратове, где написал «Бунт Стеньки Разина» и принимал участие, в качестве делопроизводителя губернского комитета по улучшению быта крестьян, в подготовке крестьянской реформы.

Весной 1859 года он был приглашен Петербургским университетом занять кафедру русской истории. Тяготевшее еще над ним запрещение педагогической деятельности было снято по ходатайству министра Евграфа Петровича Ковалевского, и в ноябре 1859 года Костомаров открыл свои лекции в университете. Это была пора наиболее интенсивной работы в жизни Костомарова и наибольшей его популярности. Известный уже русской публике как талантливый писатель, он выступил теперь в качестве профессора, обладающего могучим и оригинальным талантом изложения и проводящего самостоятельные и новые воззрения на задачи и сущность истории. Сам Костомаров так формулировал основную идею своих лекций: «Вступая на кафедру, я задался мыслью в своих лекциях выдвинуть на первый план народную жизнь во всех ее частных проявлениях... Русское государство складывалось из частей, которые прежде жили собственной независимой жизнью, и долго после того жизнь частей высказывалась отличными стремлениями в общем государственном строе. Найти и уловить эти особенности народной жизни частей русского государства составляло для меня задачу моих занятий историей».

Под влиянием этой идеи у Костомарова сложился особый взгляд на историю образования московского государства, резко противоречивший тем воззрениям, какие высказывались славянофильской школой и Сергеем Михайловичем Соловьевым. Одинаково далекий от мистического преклонения пред народом и от одностороннего увлечения идеей государственности, Костомаров старался не только раскрыть условия, приведшие к образованию московского государственного строя, но и определить ближе самый характер этого строя, его отношение к предшествовавшей ему жизни и его влияние на народные массы. Рассматриваемая с этой точки зрения история московского государства рисовалась в более мрачных красках, чем в изображениях ее другими историками, тем более, что усвоенное Костомаровым критическое отношение к ее источникам очень скоро привело его к мысли о недостоверности отдельных блестящих ее эпизодов, считавшихся до тех пор прочно установленными. Некоторые свои выводы Костомаров излагал и в печати, и они навлекали на него сильные нападки.

В университете его лекции пользовались неслыханным успехом, привлекая массу как студентов, так и посторонних слушателей. В 1860 году он принял вызов Михаила Петровича Погодина на публичный диспут по вопросу о происхождении Руси, которую Костомаров выводил из Литвы. Состоявшийся в стенах университета 19 марта, этот диспут не дал никакого положительного результата: противники остались при своих мнениях. В эту же пору Костомаров был избран членом археографической комиссии и предпринял издание актов по истории Малороссии XVII века.

Подготовляя эти документы к изданию, он начал писать по ним ряд монографий, которые должны были в результате составить историю Малороссии со времени Хмельницкого; эту работу он продолжал до конца жизни. Он принимал участие и в журналах («Русское Слово», «Современник»), печатая в них отрывки своих лекций и исторические статьи. Он стоял тогда довольно близко к прогрессивным кружкам Петербургского университета и журналистике, но полному слиянию его с ними мешало их увлечение экономическими вопросами, тогда как он сохранял романтическое отношение к народности и украинофильские идеи.

Наиболее близким для Николая Ивановича Костомарова органом явилась учрежденная собравшимися в Петербурге некоторыми из бывших членов Кирилло-Мефодиевского общества «Основа», где он поместил ряд статей, посвященных по преимуществу выяснению самостоятельного значения малорусского племени и полемике с отрицавшими такое значение польскими и великорусскими писателями. После вызванного студенческими беспорядками 1861 года закрытия Петербургского университета несколько профессоров, и в числе их Костомаров, устроили (в городской думе) систематические публичные лекции, известные в тогдашней печати под именем Вольного или Подвижного университета; Костомаров читал лекции по древней русской истории. Когда профессор Павлов, после публичного чтения о тысячелетии России, был выслан из Санкт-Петербурга, комитет по устройству думских лекций решил, в виде протеста, прекратить их. Костомаров отказался подчиниться этому решению, но на следующей его лекции (8 марта 1862 года) поднятый публикой шум принудил его прекратить чтение, а дальнейшие чтения были воспрещены администрацией.

Выйдя в 1862 году из состава профессоров Петербургского университета, Костомаров уже не мог более вернуться на кафедру, так как его политическая благонадежность вновь была заподозрена, главным образом, вследствие усилий московской «охранительной» печати. В 1863 году его приглашал на кафедру Киевский университет, в 1864 году — Харьковский, в 1869 году — опять Киевский, но Николай Костомаров, по указаниям министерства народного просвещения, должен был отклонить все эти приглашения и ограничиться одной литературной деятельностью, которая, с прекращением «Основы», также замкнулась в более тесные рамки.

После всех этих тяжелых ударов Костомаров как бы охладел к современности, окончательно уйдя в изучение прошлого и в архивные работы. В 1863 году были напечатаны «Северорусские народоправства», представлявшие собой обработку одного из читанных Костомаровым в Петербургском университете курсов; в 1866 году в «Вестнике Европы» появилось «Смутное время московского государства», позднее там же печатались «Последние годы Речи Посполитой». В начале 70-х годов Костомаров начал работу «Об историческом значении русского песенного народного творчества».

Вызванный ослаблением зрения перерыв архивных занятий в 1872 году был использован Костомаровым для составления «Русской истории в жизнеописаниях главнейших ее деятелей». В 1875 году он перенес тяжелую болезнь, сильно подорвавшую его здоровье. В этом же году он женился на Ал. Л. Кисель, урожденной Крагельской, которая в 1847 году была его невестой, но после его ссылки вышла замуж за другого.

Работы последних годов жизни Костомарова, при всех их крупных достоинствах, носили на себе некоторые следы пошатнувшейся силы таланта: в них меньше обобщений, менее живости в изложении, место блестящих характеристик заступает иногда сухой перечень фактов, несколько напоминающий манеру Соловьева. В эти годы Костомаров высказывал даже взгляд, что вся историка сводится к передаче найденных им в источниках и проверенных фактов. С неутомимой энергией работал он до самой смерти.

Костомаров, как историк, и при жизни, и по смерти неоднократно подвергался сильным нападкам. Его упрекали в поверхностном пользовании источниками и проистекавших отсюда ошибках, в односторонности взглядов, в партийности. В этих упреках заключается доля истины, весьма, впрочем, небольшая. Неизбежные у всякого ученого мелкие промахи и ошибки, быть может, несколько чаще встречаются в сочинениях Николая Ивановича, но это легко объясняется необыкновенным разнообразием его занятий и привычкой полагаться на свою богатую память.

В тех немногих случаях, когда партийность действительно проявлялась у Костомарова — а именно в некоторых трудах его по малорусской истории, — это было лишь естественной реакцией против еще более партийных взглядов, высказывавшихся в литературе с другой стороны. Не всегда, далее, самый материал, над которым работал Костомаров, давал ему возможность осуществить свои взгляды на задачу историка. Историк внутренней жизни народа по своим научным взглядам и симпатиям, он именно в своих работах, посвященных Малороссии, невольно являлся изобразителем внешней истории. Во всяком случае общее значение Костомарова в развитии русской историографии можно, без всякого преувеличения, назвать громадным. Им была внесена и настойчиво проводилась во всех его трудах идея народной истории. Сам историк понимал и осуществлял ее, главным образом, в виде изучения духовной жизни народа.

Позднейшие исследования раздвинули содержание этой идеи, но заслуга Костомарова от этого не уменьшается. В связи с этой основной мыслью Костомарова стояла у него другая — о необходимости изучения племенных особенностей каждой части народа и создания областной истории. Если в современной науке установился несколько иной взгляд на народный характер, отрицающий ту неподвижность, какую приписывал ему Костомаров, то именно работы последнего послужили толчком, в зависимости от которого стало развиваться изучение истории областей. Внося новые и плодотворные идеи в разработку русской истории, исследуя самостоятельно целый ряд вопросов в ее области, Костомаров, благодаря особенностям своего таланта, пробуждал, вместе с тем, живой интерес к историческим знаниям в массе публики. Глубоко вдумываясь, почти вживаясь в изучаемую им старину, он воспроизвел ее в своих работах такими яркими красками, в таких выпуклых образах, что она привлекала читателя и неизгладимыми чертами врезывалась в его ум.

В лице Н.И. Костомарова счастливо соединялись историк-мыслитель и художник — и это обеспечивало ему не только одно из первых мест в ряду русских историков, но и наибольшую популярность среди читающей публики.

Сочинения:

Собрание сочинений, тома 1 — 21, СПБ, 1903 — 1906;

Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей, 7 изд., т. 1 — 3, П., 1915;

Автобиография, М., 1922; Твори, т. 1 — 2, Киiв, 1967;

Науково-публiцистичнi и полемiчнi писания, Харьков, 1928.

Автобиографическая записка в «Словаре профессоров университета святого Владимира»;

Автобиография в «Русской Мысли» (1885, № 5 и 6);

Автобиография «Литературное наследие» (Санкт-Петербург, 1891);

Литература:

Очерки истории исторической науки в СССР, т. 2, М., 1960, с. 128 — 146, 567 — 578;

Полухiн Л. К., Формування icторичних подглядiв Н. I. Костомарова, К., 1959;

Icторiя yкpaiнськоi лiтератури у 8 тт., т. 2-3, К., 1967 — 68.

Некрологи и воспоминания:

«Киевская Старина» (1885 и 1895, № 4);

«Новь» (1885); «Русская Старина», 1885;

«Русский Архив» (1890, № 10). Последние отрывки «Из воспоминаний» Костомарова в «Вестнике Европы» 1910 года (№ 4).

В том же журнале (1910 год, № 6 — 9) воспоминания вдовы Костомарова.

Статьи А. С. Грушевского:

«Ранние этнографические работы Николая Ивановича Костомарова» в «Известиях отделения русского языка и словесности Академии Наук», том XVI;

«Из харьковских лет Николая Ивановича Костомарова» в «Журнале Министерства Народного Просвещения».

Полный список трудов — в «Литературном наследии».

Наиболее подробная и беспристрастная оценка — у Пыпина: «История русской этнографии» (том III).

«Русский Биографический Словарь» (статья профессора Маркевича).

Николай Иванович Костомаров скончался 19 апреля (7 апреля по старому стилю) 1885 года, в Петербурге, после долгой и мучительной болезни.