Савин Иван

Иван Савин (Саволайнен) родился 29 августа 1899 года старого стиля в Одессе...

...Дед Ивана Савина - Йохан Саволайнен, финский моряк, встретил в Елисаветграде русскую гречанку, женился на ней, остался жить в России. От этого брака родился отец поэта.

...По профессии отец был нотариусом, человеком русской культуры. В одной из своих деловых поездок Иван Иванович старший встретил и без памяти влюбился в молодую помещицу, вдову.

...Анна Михайловна Волик тоже не была чисто русской: отец ее был молдаванин из старинного рода Отян. Только мать Анны Михайловны была русская... И это все, что было русской крови у Ивана Савина», - пишет его вдова Л. Савина-Сулимовская, подтверждая полузабытую истину, что «русскость» - понятие не физического, но духовного ряда, что русскость даруется не чистотой «крови», но единственно чистотой духа. Русским поэтом Иван Савин был «по языку», «по миропереживанию», ортодоксально православному, по судьбе: он прошел путь, уготованный России после 1917 года. Он служил в уланском эскадроне 3-го сводного кавалерийского полка Добровольческой армии и был взят красными из госпиталя, где находился в тяжелом состоянии после возвратного тифа.

«...После одного из приступов, - писал Иван Иванович, - я узнал от санитара, что Перекоп взят красными. Надеяться на пощаду со стороны советской власти я ни в какой степени не мог: кроме меня, в Белой армии служило еще четыре моих брата - младший из них, как оказалось впоследствии, был убит в бою с красными под Ореховом, в июле 1920 г., второй пал в бою под ст. Ягорлыцкой, в феврале 1920 г., двое старших были расстреляны в Симферополе в ноябре 1920 г. Идти пешком к югу, совершенно больной, я не мог: лазарет в целом почему-то эвакуирован не был».

Иван Савин был спасен госпитальной сестрой и солдатом-уланом: они сожгли его уланку, и он был лансирован как полковой писарь... В 1921 году Савин попал в Петроград и уже оттуда вместе с отцом уехал в Финляндию».

Братьям моим Михаилу и Павлу

Ты кровь их соберешь
по капле, мама,
И, зарыдав у Богоматери
в ногах,
Расскажешь,
как зияла эта яма,
Сынами вырытая
в проклятых песках,
Как пулемет на камне
ждал угрюмо,
И тот, в бушлате,
звонко крикнул:
«Что, начнем?»
Как голый мальчик,
чтоб уже не думать,
Над ямой стал
и горло проколол гвоздем.
Как вырвал пьяный конвоир
лопату
Из рук сестры в косынке
и сказал: «Ложись»,
Как сын твой старший
гладил руки брату,
Как стыла под ногами
глинистая слизь.
И плыл рассвет ноябрьский
над туманом,
И тополь чуть желтел
в невидимом луче,
И старый прапорщик,
во френче рваном,
С чернильной звездочкой
на сломанном плече,
Вдруг начал петь -
и эти бредовые
Мольбы бросал свинцовой
брызжущей струе:
Всех убиенных помяни, Россия,
Егда приидеши
во царствие Твое...»
1925