Сергей Миронович Киров

Сергей Миронович Киров (настоящая фамилия Костриков) (1886-1934) - советский политический деятель. С 1921 1-й секретарь ЦК КП Азербайджана. С 1926 1-й секретарь Ленинградского губкома (обкома) и горкома партии и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б); одновременно в 1934 секретарь ЦК ВКП(б). Член ЦК партии с 1923 (кандидат с 1921). Член Политбюро ЦК с 1930 (кандидат с 1926). Убит террористом.

1 декабря 1934 года убит в Ленинграде Сергей Миронович Киров. (В Питере распевали: "Эх, огурчики, да помидорчики... Сталин Кирова убил в коридорчике").

«Кто знает, может быть, действительно жить стало бы лучше и веселей, не прогреми 1 декабря 1934 года в 16 часов 37 минут в Ленинграде, в бывшем Смольном институте благородных девиц, а потом штабе пролетарской революции, где находился областной комитет партии, подряд, один за другим, три выстрела. Выстрелы достигли цели, человек, в которого стреляли, был поражен первой же пулей в затылок.

«Я отомстил!» - выкрикнул убийца и попытался - безуспешно - свести счеты и со своей жизнью.

На следующий день в газетах в траурной рамке появилось сообщение: «Центральный комитет ВКП(б) и советское правительство с прискорбием сообщают, что 1 декабря 1934 года в 16 часов 37 минут от рук подосланного врагами рабочего класса убийцы погиб член Политбюро и ОРГбюро, секретарь ЦК ВКП(б), первый секретарь Ленинградского обкома партии Сергей Миронович Киров».

«...В январе 1925 года Николаев работал в небольшом городке Луга под Ленинградом на должности управделами укома комсомола. В его обязанности входила вся протокольная работа - оформление стенограмм, подшивка документов, ведение архива. Для молодого человека, которому двадцать один год, должность весьма не романтическая. Но и сам Леонид Васильевич Николаев, увы, никак не соответствовал образцу революционного рыцаря: 150 сантиметров - рост, узкоплечий, с впалой грудью, с длинными руками и короткими кривыми ногами. Все это последствия перенесенного в детстве рахита, из-за которого он не закончил даже начального курса гимназии. Он поселился в том же общежитии, где жила Мильда Петровна Драуле. Несмотря на то, что Мильда была дочерью латышских батраков, она сумела закончить женскую гимназию и высшее реальное училище. Вступив в партию в 1919 году (Николаев - в 1924-м), Мильда работала в Лужском укоме партии заведующей сектора учета. Она была тоже невысокого роста, но довольно симпатичная: рыжие волосы, светлые глаза и немалая доля обаяния.

Николаев влюбился сразу же. Они подружились, хотя Мильда не придавала ухаживаниям Леонида серьезного значения. Но не прошло и трех месяцев, как Николаев сделал Мильде предложение. Она согласилась не сразу, но преимущества в его предложении были. Он собирался возвращаться в Ленинград, где жили его мать и сестры, а Мильде не хотелось оставаться в захолустной Луге. Кроме того, Николаев выдвинул ультиматум: если она не выйдет за него замуж, он застрелится. Для любой девушки такая роковая любовь всегда приятна, тем более что Мильда была старше Николаева на три года.

Так или иначе, но они поженились и в Ленинград в конце 1925-го приехали уже мужем и женой. Мильда первое время долго не могла устроиться, как, впрочем, и Николаев. Стоит сразу сказать, что в силу своей элементарной необразованности и чрезмерного самолюбия в Николаеве развился склочный и раздражительный характер, а если прибавить природное упрямство и некоторую мнительность, то получится довольно неприглядный тип. Леонид Васильевич не мог в силу своих физических данных заниматься полноценно тяжелым механическим трудом, но чтобы занять свою нишу в гуманитарных областях, требовалось образование, которого у Николаева также не было».

«В 1927-м Мильда родила сына, которого назвали в честь отца Леонидом. Роды пошли ей на пользу. Мильда расцвела, чуть пополнела и очень похорошела. Увидев Мильду, Киров влюбился не на шутку. Это был бурный роман, который вызвал пересуды в околообкомовской среде. Киров, узнав о сплетнях, был вынужден перевести Мильду в управление тяжелой промышленности. От этого Драуле даже выиграла. Она стала инспектором отдела кадров с зарплатой 275 рублей в месяц вместо 250, которые Мильда получала в обкоме.

Павел Судоплатов, генерал-лейтенант НКВД, один из руководителей этого ведомства в сталинский период, в своей книге «Разведка и Кремль» пишет: «От своей жены, которая в 1933-1935 работала в НКВД в секретном политическом отделе, занимавшемся вопросами идеологии и культуры (ее группа, в частности, курировала Большой театр и Ленинградский театр оперы и балета, впоследствии театр им. С.М. Кирова) я узнал, Сергей Миронович очень любил женщин и у него было много любовниц, как в Большом театре, так и в Ленинградском. Мильда Драуле прислуживала на некоторых кировских вечеринках. Эта молодая привлекательная женщина также была одной из его «подружек»... Мильда собиралась подать на развод, и ревнивый супруг убил «соперника».

Судоплатов, сам бывший в 1930-е годы одним из крупных фигур в разведке, говоря о романе Кирова и Мильды Драуле, ссылается на сведения, полученные от своей жены и генерала Райхмана, в те годы начальника контрразведки ленинградского управления НКВД. Эти данные, свидетельствует судоплатов, «содержались в оперативных донесениях осведомителей НКВД из Ленинградского балета. Балерины из числа любовниц Кирова, считавшие Драуле своей соперницей и не проявившие достаточной сдержанности в своих высказываниях на этот счет, были посажены в лагеря за «клевету и антисоветскую агитацию».

В 1930 Мильда родила второго сына, его назвали Марксом, в честь автора «Капитала». Он родился рыженький, круглолицый, широкоскулый, как утверждала молва, вылитый Киров. Возвратившись в конце 1931-го на работу, Мильда услышала по телефону и голос Кирова. Их роман возобновился. Мильда вызывала законную зависть со стороны балетных возлюбленных Кирова тем, что их встречи продолжались довольно долгое время и явно выходили за рамки тривиальной интрижки.

Николаев не мог не знать об этой связи».

«Они встретились случайно. Киров прошел мимо, и Николаев, увидев его, машинально двинулся за ним. Револьвер лежал в кармане пальто, и рука невольно сжала его. Охранник Борисов, сопровождавший Кирова, немного отстал, и они оказались вдвоем в пустом коридоре - многие из обкомовцев были на совещании у второго секретаря Чудова. Это была чисто случайная встреча, Николаев готовился выстрелить в Таврическом дворце при большом скоплении народа, быть может, даже что-то выкрикнуть на прощание, а тут никого. Коридор был длинный, Киров шел, не оборачиваясь, его мысли были заняты докладом, Николаев же лихорадочно обдумывал ситуацию.

Более удачной ситуации, чем эта, и придумать было трудно. Киров подходил к дверям кабинета Чудова, мог зайти к нему, и тогда все рухнет. Нужно было на что-то решаться, и Николаев решился. Он вытащил револьвер и не раздумывая сразу же выстрелил в Сергея Кирова три раза, целясь в затылок. Первый же выстрел оказался, как выяснилось чуть позже, смертельным. Николаев хотел выстрелить в себя, но электромонтер Платич, работавший рядом, бросил в Николаева отвертку, попал ему по лицу, рука дрогнула, и пуля, предназначенная для себя, пронеслась мимо.

«Я отомстил! - лихорадочно воскликнул Николаев. - Я отомстил! Отомстил!»

И упал, потеряв сознание. Из кабинета Чудова выскочили участники совещания. Один из них вспоминал: «В пятом часу мы слышим выстрелы - один, другой... Выскочив следом за Иванченко, я увидел страшную картину: налево от дверей приемной Чудова в коридоре ничком лежит Киров (голова его повернута вправо), фуражка, козырек которой упирался в пол, чуть приподнята и отошла от затылка. Под левой мышкой - канцелярская папка с материалами подготовленного доклада: она не выпала совсем, но расслабленная рука уже ее не держит. Сергей Киров недвижим, как он шел к кабинету - головой вперед, ноги примерно в 10-15 сантиметрах за краем двери приемной Чудова. Направо от этой двери, тоже примерно в 10-15 сантиметрах, лежит какой-то человек на спине, ногами вперед, руки его раскинуты, в правой находится револьвер. Мышцы руки расслаблены».

...Появились врачи, охрана, начальник управления НКВД Филипп Медведь, было зафиксировано точное время выстрела - 16 часов 37 минут. Первый врач прибыл в 16.55. Предпринимались еще попытки спасти жизнь Сергея Кирова, но безуспешно. Потом в медицинском заключении записали: «Смерть наступила мгновенно от повреждения жизненно важных центров нервной системы».