Виктор Мари Гюго

26 февраля 1881 года, семьдесят девятый день рождения Виктора Гюго, Париж и вся Франция отметили как национальный праздник. На авеню Эйлау воздвигли триумфальную арку. Сквозь нее, мимо дома Гюго, прошествовало шестьсот тысяч парижан и провинциалов. Великий человек, стоя с внуками у окна, кланялся и благодарил своих почитателей. Через полгода авеню Эйлау переименовали в авеню Виктор-Гюго. На своей собственной улице Гюго прожил еще четыре года.

1 июня 1885 года несметная толпа проводила его гроб от площади Звезды до Пантеона. В почетном карауле у черного катафалка, не украшенного ничем, кроме двух венков из белых роз, стояли двенадцать молодых поэтов. В своем завещании Гюго написал: «Оставляю пятьдесят тысяч франков бедным. Хочу, чтобы меня отвезли на кладбище в катафалке для бедняков. Отказываюсь от погребальной службы любых церквей. Прошу все души помолиться за меня. Верю в Бога. Виктор Гюго».

Он родился в Безансоне, по французскому революционному календарю — 7 вантоза X года Республики. Его родителями были наполеоновский офицер Жозеф Леопольд Сигисбер Гюго и госпожа Гюго, урожденная Софи Франсуаз Требюше де ла Ренодьер. Вскоре супруги Гюго стали жить врозь.

Виктор Мари с двумя старшими братьями находился то при отце, то при матери, переезжая из одного города в другой, из Франции в Италию и Испанию. С пяти лет Виктор был приписан к отцовскому полку и считал себя солдатом. На самом деле, в таком нежном возрасте ему довелось увидеть явления войны и смерти — на пути в Мадрид, через всю отчаянно сопротивляющуюся наполеоновскому вторжению Испанию.

В отрочестве Виктор Гюго заполнил стихами и переводами латинских поэтов десять тетрадок, которые сжег, в следующей сделал примечание: «Мне пятнадцать лет, написано плохо, я мог бы написать лучше». В то ремя он учился и воспитывался в Париже, в пансионе на улице Св.Маргариты, и мечтал о литературной славе. Одна из его пасторалей, вдохновленных произведениями Шатобриана, называлась «Индианка Канады, подвешивающая к ветвям пальмы колыбель своего ребенка». Впрочем, на конкурсе, объявленном Французской академией, юный Гюго получил почетный диплом за поэму в триста тридцать четыре строки. Тулузская Академия цветочных игр наградила его Золотой лилией за оду «Восстановление статуи Генриха IV».

Братья Гюго попробовали издавать журнал — «Литературный консерватор». За полтора года Виктор под одиннадцатью псевдонимами напечатал в нем 112 статей и 22 стихотворения. Старший из братьев, Абель, издал на свои средства первую книгу Виктора — «Оды и другие стихотворения». Двадцатилетний поэт был убежден, что для поэзии необходимы «ясный ум, чистое сердце, благородная и возвышенная душа».

В третье десятилетие жизни Гюго стал автором стихотворных сборников «Восточные мотивы» и «Осенние листья», романа «Ган Исландец» (в манере В.Скотта и под влиянием английского готического романа), повести «Последний день приговоренного к смерти», драм «Кромвель» (предисловие к ней считается манифестом романтизма), «Марион Делорм» (запрещенной к постановке цензурой) и «Эрнани» (ее премьера превратилась в битву романтиков с классицистами).

Суть романтизма Гюго объяснил как «странное смятение души, никогда не знающей покоя, то ликующей, то стенающей». В начале 1831 года он завершил роман «Собор Парижской Богоматери». Гюго говорил, что эта книга, прежде всего, «плод воображения, причуды и фантазии», хотя материалы о Париже XV века собирал в течение трех лет. Рукопись романа он сдал издателю в крайний назначенный срок. Гюго уже имел дом и семью и надеялся зарабатывать литературным трудом, самое меньшее, пятнадцать тысяч франков в год. Скоро он начал зарабатывать значительно больше, но каждый вечер неуклонно подсчитывал все расходы, вплоть до сантима.

Между двумя французскими революциями — июльской 1830 года и февральской 1848 года — Гюго написал несколько новых поэтических циклов, драму в стихах «Король забавляется», три драмы в прозе, книгу очерков о Германии («Рейн») и приступил к созданию романа «Нищета», позже переименованного в «Отверженные».

7 января 1841 года Виктор Гюго был избран в Академию «бессмертных», а королевским ордонансом от 13 апреля 1845 года возведен в пэры Франции.

В 1848 году, после февральских событий, это звание оказалось отменено. Гюго стал мэром VIII парижского округа. В Законодательном собрании он выступил с речью против президента республики принца Луи Бонапарта. Когда Луи Бонапарт совершил государственный переворот с целью присвоить императорскую власть, Гюго, под угрозой ареста, с чужим паспортом уехал из Парижа в Брюссель, а затем удалился в многолетнее изгнание.

«Если на свете существуют очаровательные места изгнания, то Джерси надо отнести к их числу... Я поселился здесь в белой хижине на берегу моря. Из своего окна я вижу Францию», — на Джерси, острове Нормандского архипелага, на вилле Марин-Террас, образно именуемой в этом письме хижиной, Гюго прожил три года. Будучи выслан с Джерси вместе с другими французскими эмигрантами, он поселился на соседнем острове Гернси, где на сумму гонорара за поэтический сборник «Созерцания» купил, перестроил и обставил по своему вкусу дом, Отвиль-Хауз.

Гюго придерживался строгого распорядка дня: вставал на заре, обливался ледяной водой, пил черный кофе, при солнечном свете работал над рукописями в стеклянном бельведере, в полдень завтракал, потом гулял по острову, работал до сумерек, обедал с семьей и гостями, в десять вечера неукоснительно ложился спать. Каждый понедельник приглашал на обед сорок детей местных бедняков.

В Отвиль-Хаузе Гюго закончил роман «Отверженные», написал множество стихотворений и поэм для задуманной грандиозной эпопеи «Легенда веков» и два новых романа — «Труженики моря» (о рыбаках Гернси) и «Человек, который смеется» («драма и история одновременно»).

5 сентября 1870 года, как только во Франции была провозглашена Республика, Гюго выехал в Париж. На Северном вокзале его встретила толпа с пением «Марсельезы» и криками «Да здравствует Франция! Да здравствует Гюго!» Он был избран депутатом Национального собрания и выступал за Республику и Цивилизацию, но против Коммуны и революционного террора.

Свой последний роман — «Девяносто третий год» — он писал по-прежнему в «хрустальной комнате», возвратившись для этого на Гернси, а после издания романа снял в Париже квартиру для себя, снохи и внуков. К этому времени он пережил жену, сыновей и старшую дочь. Его младшая дочь находилась в клинике для душевнобольных. Гюго был очень нежен с внуками — Жоржем и Жанной — и посвятил им сборник стихов «Искусство быть дедом».

По свидетельству близких, лежа на смертном одре, он произнес: «Идет борьба меж светом дня и мраком ночи», — а перед самым концом: «Я вижу черный свет».