Йозеф Гайдн

Гайдн родился в семье мастера и провел первые годы жизни в крохотной австрийской деревушке. В 5-летнем возрасте он оказался в небольшом городке Хайнбурге, где стал жить у своего двоюродного брата, работавшего хормейстером. Тот стал учить мальчика петь, и через три года Гайдн стал певчим в соборе святого Стефана в Вене. Впечатления, полученные Гайдном в детстве, когда его "пороли гораздо чаще, чем кормили", оказались столь сильными, что он по жертвовал свободой и независимостью ради финансовой стабильности. Ее обеспечивало место преподавателя музыки и дирижера в аристократической семье Эстергази, где он проработал 30 лет. Но прежде, чем получить эту работу, он подписал весьма жесткий контракт, в котором, кроме всего прочего, оговаривалось, что Гайдн будет "воздерживаться от лишних разговоров, вульгарности, не умеренности в еде и употреблении горячительных напитков".

Гайдн был добрым простым человеком. Он по долгу не мог отказаться от некоторых своих старых привычек: продолжал, к примеру, носить свой белый напудренный парик даже тогда, когда они повсеместно вышли из моды. Его очень любили музыканты. И старые, и молодые его коллеги стали ласково называть его "Папа Гайдн", когда ему еще не было 35 лет. К концу жизни он ослаб и уже физически не мог заниматься музыкой. Он с го речью как-то даже сказал своему другу: "Я просто живые клавиши от рояля".

Гайдн довольно поздно познакомился с интимной стороной жизни. Хотя почти до 30-летнего возраста музыкант жил в окружении венской богемы, он, вероятно, не имел никаких отношений с женщинами на протяжении всего этого периода. Невинность молодого композитора проявилась, когда на одном из уроков музыки, которые он давал молодой графине, она, желая получше рассмотреть ноты, сильно наклонилась вперед, и Гайдн увидел ее грудь. "Впервые в жизни я увидел такое! - воскликнул потом Гайдн, рассказывая об этом случае своему другу. - Я очень смутился и перестал играть". Застенчивый и неуверенный в себе, Гайдн осознал, что и внешность его не особенно привлекала женщин: невысокого роста, лицо покрыто пятнышками от оспы, а большой нос слегка деформирован. Гайдн считал себя уродом и как-то заметил, что женщин привлекала "уж никак не моя красота".

Когда Гайдн, наконец, влюбился, его избранницей оказалась дочь мастера по изготовлению париков, которая к тому времени уже твердо решила стать монахиней. Отец девушки успокоил растерянного музыканта и уговорил его жениться на ее сестре. Этот брак оказался исключительно неудачным. Анна Мария Келлер, жена Гайдна, показывала свое полное неуважение к профессии своего мужа, например, тем, что использовала его рукописи в качестве папильоток для своих волос. У них не было детей, что тоже сказалось на отношениях между супругами. Гайдн объяснил свое последующее поведение так: "Моя жена не могла иметь детей, и я поэтому был уже не столь равнодушен к тем удовольствиям, которые мог получить в постели другой женщины". Долгое время после женить бы Гайдн был практически "женатым холостя ком".

Он, тем не менее, почти двадцать лет был верен своей жене. Затем внезапно влюбился в 19-летнюю Луиджию Ползелли, итальянскую оперную певицу, которая тоже состояла в неудачном браке. Внешность и фигура Луиджии были, вне всякого сомнения, гораздо лучше, чем ее голос, и Гайдн любил ее на протяжении нескольких лет и даже пообещал жениться на ней, если они оба вдруг окажутся свободными. К тому времени, однако, когда вначале умер муж Луиджии, а затем скончалась и Анна Мария, любовь Гайдна поостыла. На это повлияло сразу несколько факторов. Во-первых, Луиджия стала все активнее требовать у Гайдна денег, а во-вторых, во время своей поездки в Англию он познакомился там с несколькими женщинами, которые показались ему гораздо более приятными и культурными, чем его итальянская любовница. Гайдн, тем не менее, продолжал аккуратно посылать Луиджии деньги до конца своей жизни. Утверждают, что отцом второго ее ребенка был Гайдн, хотя он сам никогда не признавал это отцовство.

Когда его жена была еще жива, Гайдн познакомился и подружился с англичанкой Ребеккой Шретер, вдовой, которой было уже за 60. Композитор позже написал: "Если бы я был свободным тогда, я бы точно на ней женился". До сих пор неизвестно, почему они внезапно прекратили переписку.

Гайдн часто потом флиртовал с женщинами, но предпочитал держать их на пьедестале. Сердечные дела играли незначительную роль в его жизни, и некоторые утверждают, что оперы Гайдн стал писать именно потому, что в его жизни не случилось страстной и долгой любви.